Тихий маленький город

Постойте-ка, а ведь старуха обещала оставить на моё имя завещание… Как там она говорила? «Завещание напишу и на столе оставлю, будешь в своём праве». Отлично, теперь знать бы, где этот самый стол…

Тут перед моим внутренним взором всплыло письмо на имя Агнии Николаевны Апраксиной. Какой-то официальный белый конверт, из мэрии, что ли? На конверте чётко напечатанный адрес: город Кириллов Ростиславской области, улица Волжская Набережная, дом девять.

Отлично.

Уж неделю-то меня здесь точно продержат, за это время нужно выяснить хотя бы, как туда добираться, это план минимум. План максимум – получить с бывшего мужа какое-то количество денег и машину, лучше что-то вроде «Нивы». Тут я вспомнила «Лендровер», на котором ездила какое-то время, и ностальгически вздохнула. Нет уж, Анастасия Александровна, надо быть проще. Ремонтировать «Лендровер» в городе Кириллове вряд ли легко, и уж точно недёшево…

Вот интересно, с чего мой дорогой муженёк начнёт разговор о разводе?

* * *

Макс появился на следующее утро.

Присел на краешек кровати, взял меня за руку, погладил:

– Какая ты стала… прозрачная.

– Однообразное питание, знаешь ли, – хмыкнула я. – Внутривенное. Ничего, отъемся. Зато какое-то время можно будет не думать об излишнем весе.

– Это уж точно, – хохотнул он. – Давай закажу чего-нибудь, что ты любишь, тебе будут привозить. Тебе же всё можно?

– Абсолютно. Спасибо.

«Не буду облегчать тебе задачу, – думала я, разглядывая бывшего мужа сквозь опущенные ресницы. – Поскольку поменять уже ничего невозможно, остаётся расслабиться и получить удовольствие от процесса».

– Что-то ты молчалива, даже не спросишь, как я жил без тебя?

– Как ты жил без меня? – послушно повторила я.

– Плохо! Представь себе, как я испугался, когда ты попала в аварию! Скольких врачей приглашал, когда стало понятно, что ты не приходишь в себя, хотя повреждений никаких нет. И вообще, ужасно тяжело без тебя было… Все спрашивают, что случилось, сочувствуют, а я и сам не знаю, на каком я свете! Кстати, мне тут премию вручали «Предприниматель года», на церемонию полагалось приходить со спутницей, а ты… вот тут, – он обвёл рукой палату.

– Сочувствую, – пробормотала я.

«Вот интересно, пострадала я, а ты мне рассказываешь, как плохо было тебе, – думала я лениво. – И кто же с тобой пошёл на эту церемонию? Небось, в моих изумрудах дама ходила? Н-да, похоже, в грядущую мою жизнь изумруды не вписываются никак. Ну и чёрт с ними».

– Стася…

Но тут у Макса зазвонил телефон, он выслушал, что ему говорили, произнося только «Да» и «Нет», отключился и сунул аппарат в карман.

– Прости, дорогая, труба зовёт. Я завтра постараюсь приехать!

И он выскочил за дверь почти бегом.

---

Наутро, после очередного обследования на всех возможных аппаратах, у меня появился новый гость: господин Шарканов Ян Валерьевич, адвокат Макса. И пришёл он не с пустыми руками, а с информацией и с подробным соглашением. Ну, информация новостью для меня не стала, то, что я теперь брошенная жена, мы уже пережили. Но для порядка, разумеется, сыграла драму, изобразив всё, что могла придумать на эту тему: лёгкий обморок, сползающую по щеке одинокую слезу, скомканный платочек…

Аж саму стало подташнивать от этой сахарной ваты.

А вот соглашение – это важно, это моя дальнейшая жизнь. И я сейчас буду торговаться так, что продавцы рыбы на одесском Привозе позавидуют.

На восьми страницах этого документа было старательно прописано, чего хотят от меня: отказаться от всех претензий на имущество, имя, торговую марку, счета, наследство… короче, от всего. Точка. Одна страница была посвящена тому, что я получу: квартира в Питере, оплата обучения на двух последних курсах медицинского института по моему выбору, счет в банке на полмиллиона. Ну, гуманно, что уж. Мог бы и в Балашихе поселить, или там на проспекте Обуховской обороны, где уличные грабежи даже для статистики считать перестали.