Давай сыграем в любовь

– Вам не следовало так поступать, контесса! Дар целительства слишком хорош, чтобы расходовать её по пустякам.

– Позвольте мне самой решать, как и когда расходовать свою магию, – Амалия обиженно отвернулась. Она не ждала благодарности за свой поступок, но упрекать её было по меньшей мере несправедливо. – Зачем вы вообще согласились на эту поездку, если так плохо переносите дорогу?

– Потому что Её Императорскому Величеству не отказывают, кому, как не вам, знать это, – неприятная улыбка на губах графини подсказала, что она в курсе всей истории о неожиданной помолвке Амалии, а холодный взгляд голубых глаз подтвердил, что навязанная компаньонка не ждет ничего хорошего от юной выскочки.

Не желая ссориться понапрасну, девушка лишь отвернулась и сердито посмотрела в окно. Взгляд упал на улан, выделенных императором в качестве охраны. Сейчас, полностью промокшие под проливным дождем, с поникшими перьями на киверах, они выглядели не слишком браво.

– Нам необходимо остановиться, чтобы передохнуть! – решила Амалия. Не дожидаясь ответа от своей провожатой, она требовательно стукнула в крышу кареты, затем открыла небольшое окошко и приказала кучерам остановиться у ближайшего трактира. Её приказ был принят с явным оживлением, хотя графиня вновь выглядела недовольной.

– Вы еще не императрица, моя дорогая, чтобы так вольготно командовать слугами императора, – заметила она. Герда бросила на графиню грозный взгляд, а Амалия невольно сжала руки в кулаки, чтобы не ответить грубостью на это замечание.

– Я всего лишь думаю о людях, которые исполняют свой долг и сопровождают меня! – отчеканила она. – Полагаю, любой человек, даже сам император, в данной ситуации поступила бы так же!

Графиня Ольшанска поджала губы, выражая свое неодобрение. Амалия вздохнула, понимая, что неприязнь её спутницы кроется в том, что у графини самой была дочь на выданье, которой, по слухам, Леопольд в этом сезоне уделял достаточно много внимания. Кажется, там даже намечался скандал, который очень быстро замяли, девица вышла замуж и уехала за пределы Аустриха.

Девушка украдкой взглянула на свою сопровождающую, стремясь понять, как далеко заходили материнские амбиции. Юная Ольшанска слыла красавицей, обладала безупречными манерами и весьма достойным происхождением, но она не была дочерью эрцгерцога и за ней в приданое не давали Северного надела, так необходимых Империи для выхода к Холодному морю в обход коварных фьордов, где каждый год гибли имперские суда, налетая на подводные скалы.

Эти же земли, переданные империи в качестве приданого одной из дочерей, защищали герцогство Норрик от жадных и амбициозных планов Северного королевства. Не будь Амалия так зла на отца, она по достоинству оценила бы его план о заключении союза с могучим соседом, но сейчас ей претила политика, ведь именно она служила разменной монетой для обоих правителей.

Карета скрипнула и остановилась. Стало слышно, как фыркают лошади, а капли дождя стучат по крыше. Дверца распахнулась, и внутрь ворвался ледяной холод.

– Прошу прощения, дамы, – извинился капитан драгун, заметив, что девушка вздрогнула и плотнее закуталась в плащ, – кучер сказал мне, что вы желаете остановиться в каком-нибудь трактире?

– Мне и моим спутницам нужен отдых, – кивнула Амалия. – Да и вам с вашими людьми не мешало бы выпить горячего чаю.

Благодарная улыбка была ей ответом.

– Здесь неподалеку есть небольшое заведение, – предложил капитан. – Не знаю, насколько оно подходит для вас, контесса[1]…

– Капитан, мы в походных условиях, – Амалия предпочла не заметить недовольство своей спутницы. – И если вы считаете, что там для нас найдется несколько глотков горячего чая…

– На счет чая я не уверен, но добрый грог там есть всегда! – выпалил капитан и слегка смутился под строгим взглядом графини Ольшанской.

– Как вы смеете, капитан! – возмущенно произнесла она. – Контесса Амалия – приличная девушка!

Тот густо покраснел, пробормотал извинения и поспешно ретировался, захлопнув за собой дверцу кареты.

– Вы не должны поощрять подобное поведение, моя милая! – тем временем очень сторого продолжала графиня. – Иначе о вас незамедлительно пойдут слухи при дворе.

– Непременно, – огрызнулась Амалия. – Особенно если вы их начнете распускать, поскольку, кроме нас троих, в карете никого нет!

Герда одобрительно хмыкнула, а графиня зло сверкнула глазами, оскорбленно насупилась и отвернулась к окну. Остаток пути до трактира они проделали в абсолютном молчании. Амалия уныло размышляла, какой прием ждет ее при дворе императора, в очередной раз жалея, что выбор пал не нее, а не на младшую сестру.

Уже когда карета остановилась, и кучер спрыгнул, чтобы открыть дверь, Амалия, сделав над собой усилие, вновь прикоснулась к руке своей спутницы:

– Графиня, простите меня, я очень устала и наговорила вам лишнего. На самом деле, уверяю, я ценю то самопожертвование, с которым вы исполняете указания Её Императорского Величества.

Та кивнула и ответила менторским тоном: