Швейцарский счет

Молодой человек заразительно расхохотался. Возникшая было неловкость мгновенно улетучилась, и банкир, похлопав сына по плечу, сказал:

– В общем, подругу я тебе привез. Как обещал. С днем рождения, сынок. Ну, да некогда мне с вами хихикать. Через час встреча с членами правления. Извини. Дальше разбирайся сам, – с этими словами он вышел из зала.

Когда они остались одни, молодой человек осторожно приблизился к девушке и попытался взять ее за руку, но почувствовав, как Алиса вздрогнула, отшатнулся и с горечью сказал:

– Да не бойся ты. Я не опасен. Химическая кастрация, знаешь ли. Самый унизительный из всех медицинских терминов.

Так все и началось. Алиса поселилась в загородной резиденции Фридманов, следила за тем, чтобы Марк вовремя принимал лекарства, болтовней вытаскивала его из депрессий, сопровождала в частых медицинских и редких увеселительных мероприятиях. По большей части это были «Ленком», «Современник», реже Театр сатиры, читала ему на ночь Кафку и Пруста, совершенно не понимая ни того, ни другого и откровенно этим возмущаясь.

Девушку поселили в комнате рядом с Марком.

– Чтобы всегда под рукой была, мало ли что, – заявил Фридман-старший, распахивая перед ней дверь в просторную светлую комнату, стены которой были обиты палевым гобеленом с изображениями пасторальных сцен.

Мебель цвета слоновой кости в стиле Людовика XIV, удобный зеркальный шкаф во всю стену – дорого и очень по-девичьи.

Фридман позаботился и о гардеробе компаньонки сына, выделив на это пять тысяч долларов.

– Чтоб Марку было не стыдно с тобой куда-то выйти. Сапоги новые купи, твои больше похожи на калоши, – ворчал он, вынимая деньги из портмоне.

Теперь в шкафу Алисы красовались эффектные платья, костюмы, блузки, брючки, был даже купальник от Chanel, над ним Алиса даже дышать боялась. Шутка ли, настоящий Chanel!

А через полтора месяца молодые люди поняли, что полюбили друг друга. И – о чудо! У Марка наступил период стойкой ремиссии, значительное улучшение здоровья позволило ему вернуться к занятиям литературой и физическим упражнениям. Он мечтал стать известным драматургом и страстно любил верховую езду. В начале декабря он предложил Алисе отправиться в путешествие по Европе, всемогущий отец в два дня оформил шенгенскую визу и влюбленные уехали. Перед отъездом Фридман-старший внимательно посмотрел в глаза сыну и посоветовал не делать глупостей.

– Я много раз говорил тебе, что любовь есть не что иное как основанная на биохимических реакциях, уловка природы. Провокация с целью продолжения рода. Гормональный взрыв, толкающий людей на глупости. А брак – дело интеллектуальное, продуманное и только тогда удачное. Помни об этом и отделяй зерна от плевел.

Сын, однако, к словам отца не прислушался. Проведя две романтические недели в Италии, где влюбленные облазили достопримечательности Флоренции (именно там под впечатлением истории Данте и Беатриче Портинари они дали друг другу клятву никогда не расставаться), Венеции и Рима, они переехали в Париж и однажды вечером, смакуя божоле нуво в маленьком ресторанчике на улице Муфтар, Марк подарил Алисе потрясающее кольцо с четырехкаратным кабошоном от Van Cleef & Arpels и сделал ей предложение. Зеленоглазая невеста смешалась, резко побледнела, потом густо покраснела и после недолгих колебаний тихо произнесла очаровательное «да». Они поженились через три дня в муниципалитете одного из парижских предместий. Аристократизм и романтика старой Европы, пылкая влюбленность, приближение самого счастливого в их жизни Нового года кружило молодым головы крепче испанского хереса, который Марк так любил потягивать в баре по вечерам. Что касается Фридмана-старшего, то он не разделил восторгов сына по поводу женитьбы. Узнав о состоявшемся бракосочетании, отец процедил недовольное: «Поздравляю, еще одного идиота окольцевали» – и бросил трубку. Правда, утром следующего дня он перезвонил и поинтересовался, где молодые хотят провести медовый месяц. Марк ответил, что планирует переехать на виллу в Лугано. Отец недовольно фыркнул:

– Я ожидал этого. Не получится. В Лугано буду я, Фриц уже готовит дом к моему приезду.

– Но я хочу показать Алисе Швейцарию, – упрямо возразил Марк и беспомощно взглянул на сидящую рядом жену.

– Ну так и быть, – после небольшого раздумья отозвался отец. – Я сниму для вас небольшое шале в Гриндельвальде. На лыжах покатаетесь, свежим воздухом подышите. После загазованной Европы вам это не помешает. Идет?

– Еще как идет! Папа, ты просто гений, – радостно отозвался Марк.

– Я позвоню, когда все устрою. Удачи, молодожен, – сухо попрощался финансист, и из трубки послышались короткие резкие гудки.

Так они оказались здесь, в Гриндельвальде.

За спиной Алисы послышались шаги, и незнакомый баритон вернул ее к действительности:

– Hi, are you my neighbour, miss?

Обернувшись, она увидела невысокого плотного мужчину в спортивной куртке канареечного цвета и зимних кроссовках. Английский Алиса знала плохо, говорила коряво, понимала в рамках школьной программы. Сейчас она сообразила, что мужчина поздоровался и поинтересовался, является ли она его соседкой. Вежливо улыбаясь, она произнесла сакраментальное:

– Yes, of course, – и настороженно уставилась на незнакомца.

Тот заулыбался еще шире, обнажив широкий ряд ослепительно-белых зубов, и затараторил: