Дикая война

Мужик явно впал в ярость от такого неуважения к себе. Но Мишке уже было наплевать на всё.

– Нет никакого бунта. Отдайте им убийцу и спокойно живите дальше, – хмыкнул он, выразительно качнув револьвером.

Вздрогнув, майор взял себя в руки и, убрав ладонь от кобуры, отступил в сторону, всем своим видом выражая, что он умывает руки. Между тем полковник, сообразив, что добром это дело не кончится, растерянно оглянулся на стоящих рядом офицеров, словно ища поддержки, но, наткнувшись на такие же растерянные взгляды, тихо проворчал:

– Похоже, нам придётся подчиниться, господа. Иначе всё это плохо кончится.

– Это будет лучший для всех выход, – не сумел промолчать Мишка.

– Мы его даже допросить не успели, – огорчённо махнул полковник рукой.

– Нашли проблему, – пожал парень плечами. – Скажите народу, что сейчас с этого подонка допрос снимите, а потом отдадите.

– И что будет? – насторожился полковник.

– Они останутся ждать, а вы сможете его допросить. Только не понимаю зачем.

– Ну как же? Они же как-то сюда пробрались, и нам надо знать, каким образом и кто их привёл.

– Ой, мама, роди меня обратно! – взвыл про себя Мишка. – Александр Ефимович, ну что тут непонятного? – взяв себя в руки, заговорил Мишка. – Он сам называл себя офицером. Значит, карту читать умеет. Кричал, что они с братом всю жизнь охотились и даже проводника не брали. В общем, нашли у наших соседей карту подходящую и пошли. А уж место для стоянки найти толковым лесовикам не проблема.

– Хочешь сказать, они действовали сами? – насторожился полковник.

– Он так говорил. Но мне кажется, что это просто очередная пакость от соседей. Наняли парочку убийц, чтобы нам тут жизнь испортить, вот и весь сказ.

– Значит, предлагаешь его просто отдать? – помолчав, уточнил полковник.

– Да.

– Ушам своим не верю, – взвыл дурниной майор. – Ваше высокоблагородие, вы отдаёте себе отчёт, что разговариваете как с равным с обычным быдлом? Это же просто крестьянский мальчишка! Прикажите прислать сюда взвод солдат и разогнать этот сброд!

– Вы дурак, господин майор, – голосом полковника можно было замораживать воду. – Этот, как вы изволили выразиться, сброд поголовно охотники, имеющие на руках оружие, которым они умеют пользоваться лучше наших солдат. Хотите крови? Хотите, чтобы в столице узнали, что вы спровоцировали бессмысленное массовое убийство? Я этого не хочу.

– Но…

– И вам не советую. После истории на Ходынском поле его величество очень резко относится к подобного рода выходкам. Лично мне мои погоны гораздо дороже жизни одного паршивого убийцы, – жёстко закончил полковник и, повернувшись к толпе, громко объявил: – Прошу всех сохранять спокойствие. Сейчас мы допросим того человека, после чего он будет отдан на ваш суд.

Толпа одобрительно зашумела, а Миша, украдкой переведя дух, принялся проталкиваться к воротам. Здесь ему делать больше было нечего. А после высказываний майора необходимости оставаться в штабе он вообще больше не видел. Те бумаги, что лежали в его сумке, парень предпочёл отдать уряднику. Ловко проскользнув к выходу, Мишка уже хотел ввинтиться в толпу, чтобы исчезнуть с глаз, когда вдруг народ раздался в стороны и седые, кряжистые мужики, отцы семейств, не боявшиеся ни погоды, ни зверья, начали снимать шапки, кланяясь ему в пояс.

– Вы чего? – растерянно спросил Мишка, едва справившись с голосом. Ничего подобного он не ожидал.

– Спаси тебя Христос, Михаил, – гулко пробасил пожилой мужик, староста соседней деревни. – От всего народа! Не позволил невинным без отмщения остаться.

– Господь с вами, соседи. Одним миром живём, – нашёл в себе силы ответить Мишка, поклонившись в ответ.

Толпа раздалась, освобождая ему проход, и парень, вертя головой и кивая в ответ всем подряд, поспешил своей дорогой. Наблюдавший за этой сценой полковник растерянно усмехнулся и, многозначительно посмотрев на майора, решительно зашагал в сторону гауптвахты. Добравшись до участка, Миша перевёл дух и, тряхнув головой, решительно направился в кабинет урядника. Толстяк снова корпел над какими-то бумажками. Увидев парня, он с явным удовольствием отодвинул их в сторону и, расправив усы, спросил:

– Что там на улице?