Вторая жизнь Уве

– Хех, это вот это, что ли, клумба? – добродушно скалится он, кончиком языка поправляя табачный ком.

– И-МЕН-НО! – отрезает Уве.

Увалень кивает. Сперва глядит на землю. Потом – на Уве, решив, что тот шутит.

– Да, брось, мужик, это же просто земля.

От гнева лоб у Уве собирается в одну огромную и грозную складку.

– Сказано. Тебе. Это. Клумба.

Увалень озадаченно чешет голову: на взъерошенном чубе его остаются табачные крошки.

– Так тут вроде не растет ничего…

– А тебе не один хрен? Моя клумба: хочу – сажаю, хочу – нет!

Увалень поспешно кивает, явно не желая еще больше разозлить незнакомца. Поворачивается к жене, словно ища у нее поддержки. Та, впрочем, совсем не спешит ему на подмогу. Увалень снова обращается к Уве:

– Беременная, понимаешь. Гормоны и все такое… – пытается пошутить он.

Беременная почему-то не смеется. Уве тоже. Она складывает руки на груди. Уве упирается руками в бока. Увалень, не зная, куда девать свои кулачищи, опустил руки вдоль тела и смущенно чуть покачивает ими: кажется, будто они тряпичные и сами собой мотаются на ветру.

– Щас сяду и еще раз попробую, – снова примирительно улыбается парень.

Но во взгляде Уве нет и намека на мир.

– Проезд по территории запрещен. Знаки читать надо.

Увалень пятится и энергично кивает. Затем рысцой подбегает к японской машинке и втискивает свое крупногабаритное тело в малогабаритный салон. «Боже!» – в один голос бормочут Уве и женщина. После чего та уже раздражает Уве как будто чуть поменьше.

Увалень проезжает несколько метров вперед. Уве четко видит: этот недотепа так и не выкрутил толком руль. Машина сдает назад. Боком прицепа задевает почтовый ящик Уве, сминая его пополам.

– Ну это уже… – шипит Уве, кидается к машине и рывком открывает дверь.

Увалень виновато всплескивает руками:

– Маху дал! Извини! Сорри! Ящика-то в зеркало не видно! С этими прицепами вечно фигня – никогда не знаешь, куда вывернут.

Бум! Кулак Уве грохает о крышу машины – увалень аж подпрыгивает, ударяясь головой о раму.

Уве наклоняется так низко, что крик, не успев вылететь у него изо рта, уже оказывается непосредственно в слуховом проходе увальня:

– Вылазь из машины!

– А?

– Вылазь, тебе говорят!