Королевство - Страница 10
– Это что? – снова раздался голос Курта Ольсена.
Я обернулся и сделал вид, будто удивлен, что он еще не ушел. Он кивнул на металлическую решетку над стоком для воды. На лежавшие там комочки.
– Хм! – подал я голос.
Ленсман опустился на корточки.
– На них кровь, – сказал он, – это мясо.
– Да, пожалуй, – согласился я.
Он взглянул на меня.
– Лось, – объяснил я, – на дороге сбили. Мясо застряло в решетке. А потом они приехали сюда и смыли с себя эту дрянь.
– Ты же, Рой, вроде говорил, что тут трактор мылся.
– Думаю, это еще с ночи осталось, – сказал я, – если хочешь, могу Эгиля спросить – если желаешь провести… – я направил струю на решетку, ленсман отскочил, а кусочек мяса оторвало от решетки и отбросило в сторону, – …расследование.
Глаза у Курта Ольсена сверкнули, он наклонился и отряхнул штанину, хоть та и была сухой. Не знаю, заподозрил ли он что-нибудь. И это ли слово сказал в тот раз. Расследование. Что необходимо провести расследование. Неприязни к Курту Ольсену я не питал – он обычный трудяга, который делает свою работу. А вот расследования его мне однозначно не нравятся. И не уверен, что он так зашустрил бы, будь на плакате вместо Опгарда какое-нибудь другое имя.
Когда я вернулся в магазинчик, там уже паслись две девчонки-подростка. Одна из них – Юлия – у меня работала и заступила на смену после Эгиля. Вторая девушка, покупательница, стояла ко мне спиной, повесив голову, и не думала поворачиваться, даже когда я хлопнул дверью. Однако я ее все равно узнал. Дочка жестянщика по фамилии Му. Наталия. Я иногда видел ее в компании отирающихся тут лихачей. Если Юлия была открытая, искренняя и, что называется, без претензий, то Наталия Му казалась чувствительной, но в то же время скрытной, словно боялась, что, покажи она свои чувства, их тотчас же растопчут или высмеют. Возраст, что поделаешь. Она, наверное, сейчас в старшем классе? К тому же, как я понял, ей было стыдно – и Юлия это подтвердила, потому что, поманив меня рукой, она одновременно кивнула в сторону полки с противозачаточными таблетками. Просто Юлии всего семнадцать, и поэтому продавать лекарства и табак она не имеет права.
Я прошел за стойку, стараясь побыстрее распрощаться с дочкой Му и не издеваться над беднягой.
– «Элла-один»? – спросил я и поставил перед ней белую коробочку.
– Чего? – переспросила Наталия Му.
– Противозачаточные твои, – безжалостно бросила Юлия.
Я провел покупку в кассе так, чтобы было понятно: продавец – человек взрослый и, очевидно, ответственный. Дочка Му скрылась за дверью.
– Она спит с Трондом Бертилем, – Юлия надула пузырь из жвачки, – ему за тридцатник, у него жена и дети.
– Молоденькая совсем, – сказал я.
– Для чего молоденькая? – Юлия уставилась на меня. Девчонка она довольно мелкая, но все в ней почему-то кажется несоразмерно большим. Кудрявые волосы, грубые руки, полная грудь и широкие плечи. Почти вульгарный рот. И глаза – крупные круглые гляделки, бесстрашно смотревшие на меня. – Для того, чтобы трахаться с тридцатилетним мужиком?
– Слишком молоденькая, чтобы самой принимать разумные решения, – ответил я, – возможно, еще научится.
Юлия фыркнула:
– Противозачаточные так называются не потому, что тот, кто трахается, в принципе против зачатия. А если девчонка молодая, это вовсе не означает, что она не знает, чего хочет.
– Может, ты и права.
– Но когда мы делаем вот такую невинную рожу, как у этой, вы, мужики, сразу думаете: вот бедняжечка! А нам только того и надо. – Она рассмеялась. – Какие ж вы примитивные!