Нечто из Блэк Вудс

– Не совсем… – я услыхал, как Майерс запнулся, после чего замялся и даже ненадолго умолк, прежде чем продолжить разговор. – Я не хотел говорить об этом в участке, чтобы никто не подслушал нас. Но, думаю, я все же должен предупредить тебя, Алекс. Предупредить кое о чем, что касается Фрэнка Миллера.

– О чем же?

Все, чего я сейчас жаждал больше всего – чтобы Эрл поскорее закончил этот разговор, и я мог использовать оставшиеся свободные минуты для того, чтобы впопыхах набить свой потрепанный чемодан вещами первой необходимости.

Я уже несколько раз мысленно обозвал себя никчемным болваном за то, что не завел будильник и не успел собраться в дальний путь вовремя, погрязнув в рабочих бумажках. Теперь мне придется мчаться во весь опор, чтобы не заставлять своего нового напарника мерзнуть на сыром ветру слишком долго.

Но даже не это раздражало меня так сильно, как это нелепое, странное происшествие с миссис Симонс, которое напрочь выбило меня из привычной колеи и никак не желало укладываться в моей голове.

Все это выглядело настолько запутанным, что мое сознание, казалось, готово было взорваться на части от мыслей, заполонивших его. Вдобавок к спешке и охватившему меня неприятному смятению, теперь еще и грозилась прибавиться новая досадная вещь – какая-то нелицеприятная информация о Миллере.

Я был на все сто уверен в том, что ничего хорошего об этом человеке Майерс мне сейчас не скажет. Иначе он не вел бы себя так нетипично и даже словно немного неуверенно.

Одним словом, поездка не задалась с самого начала.

Кроме всего прочего, Тапиока, до этой минуты мирно дремавшая на неубранной кровати, внезапно начала вести себя беспокойно. Глупая кошка, спрыгнув на пол, сперва подкралась к пустому чемодану, подозрительно обнюхав его, а затем принялась громко и протяжно мяукать.

– Заткнись, тупое животное, – шикнул я на нее, но Тапиока, смерив меня полубезумным взглядом, заорала еще громче прежнего.

– Что?

– Прости, Эрл, это я не тебе… – я снял с правой ноги домашний ботинок и швырнул его в кота, но промазал. – Так что ты там говорил о Фрэнке Миллере?

– Я хотел предупредить тебя кое о чем, Алекс… Хотя, признаться, даже не знаю, как можно объяснить по телефону такие вещи…

Я напрягся, понимая, что мои плохие предчувствия грозятся воплотиться в реальность в это самое мгновение. Сейчас начальник полиции расскажет мне об этом тощем пареньке нечто такое, отчего мое кошмарное настроение скатится в полнейший минус.

А ведь еще вчера я был уверен, что проведу выходные, с рвением и восторгом расследуя это запутанное дело в городишке, спрятанном за густыми еловыми ветками.

– Да просто скажи уже, – я начал терять терпение, а кошка вела себя все более странно, шипя на мой чемодан и злобно сверкая расширенными зрачками. – Да замолчи ты уже наконец, несносная тварь!.. Господи!

Я чертыхнулся в пустоту, вытянул вперед свободную ладонь, подхватил с кофейного столика толстый городской справочник, а затем со злостью швырнул его в сторону сумасшедшей кошки. Журнал приземлился в нескольких шагах от ее распушенного хвоста, опрокинулся на корешок, после чего раскрылся и зашуршал пожелтевшими страницами.

Встревоженная этим внезапным явлением, кошка наконец заткнулась, затем окатила меня осуждающим взглядом и, протяжно мяукнув, исчезла где-то в недрах спальной комнаты.

– Что у тебя там происходит, Рид? – прогудела трубка, прижатая к моему уху. – Ты все еще на линии?

– Да, я здесь, – ответил я, напрасно стараясь справиться одновременно с охватившей меня злостью и досадой. – Моя кошка как будто спятила, ведет себя как обезумевшая.

– У тебя есть кошка?

– Да, – я прикрыл глаза и громко выдохнул. – Подобрал ее лет пять назад на улице, когда возвращался домой из участка.

– Очень мило, – в голосе Майерса промелькнуло удивление. – Я не знал, что ты фанат животных… Так вот, вернемся к Миллеру…

Но в трубке внезапно зазвучала гробовая тишина. Я несколько минут стоял посреди коридора, глупо хлопая глазами и повторяя раз за разом «Алло!», но мне больше никто не ответил.

– Да что за твою мать, – в сердцах воскликнул я, поняв, что закончить разговор сегодня уже не удастся. – Словно проклятие…