Предел

Вначале Анге почувствовала боль в горле. Потом заболело все и сразу. Голова кружилась, неслась куда-то, как отпущенный по ветру воздушный шарик, но одновременно была тяжелой, как свинец. Тело ныло, словно ее долго и небрежно волочили по земле. А еще у нее было гадкое ощущение, что она обмочилась – комбинезон в паху был влажным и липким.

Что с ней?

Она открыла глаза – с трудом. Полутьма, низкий металлический потолок, рядом жесткие ложементы кресел… она полулежала-полусидела в таком же, пристегнутая ремнями безопасности. Анге пошевелила пальцами на руке. Бережно повернула голову.

Ну да. Она в космическом корабле. В первом звездолете Невара – «Дружбе». Точнее, она в одном из его посадочных катеров… и катер в свободном полете… она в невесомости…

А впереди, в кресле пилота, развернутом в положение «для кис» – Криди. Лучший инженер, которого она знала – что среди «детей солнца», что среди кис. Ее лучший, да и вообще единственный друг на корабле. Ее муж, пусть и по символическому обряду.

Диверсант!

Заложивший взрывчатку в один из катеров!

Пытавшийся ее задушить!

Анге осторожно дотянулась до кнопки блокировки ремня. Нажала.

Ремни не ослабли.

– Не отстегивайся, – резко сказал Криди не поворачиваясь. Его спина напряглась, хвост дернулся. В пилотажном кресле он лежал на животе, вытянув к пульту передние лапы.

– Зачем, Криди? – хрипло спросила Анге.

– Через минуту мы входим в атмосферу. Тебя будет швырять по кабине, глупая обезьяна!

Эти слова – «обезьяна», «обезьянья дочь» никогда раньше не казались Анге обидными. Ну да, они произошли от обезьян. А кисы от кошачьих. На соседних планетах эволюция выбрала разные виды для того, чтобы одарить их непрошенным разумом.

Анге порой звала Криди «котом». Он порой звал ее «обезьяной». Это было нормально, это были грубоватые шутки, на которые они имели право.

До тех пор, пока лапы кота не сжались на обезьяньем горле.

– Зачем? – выкрикнула Анге. – Зачем, зачем, зачем?

Криди молчал, по-прежнему не глядя на Анге и не убирая рук с пульта. Потом заговорил – и голос его утратил резкость, стал почти таким же нервным и громким, как у Анге.

– Тебе не понять! Тебе никогда этого не понять!

– А ты попробуй объяснить! – выкрикнула Анге. – Все равно ведь придется!

– С какой стати? – огрызнулся Криди.

Анге дернулась в кресле. Ремни держали прочно, голова плыла.

– Ты меня не убил! – сказала она. – Значит, нам придется говорить. А пока ты не объяснишь, что происходит…

Она закашлялась. Горло надсадно болело, шея, кажется, опухла. Анге захрипела, чувствуя, что задыхается.

Криди, распустив ремни, соскочил с кресла. В один летящий прыжок оказался рядом с Анге. Его лицо с горящими янтарными глазами нависло над девушкой.