Семь дней до Мегиддо

– Ладно. Я еще подумаю. Вы это… держитесь.

Отец кивнул, и я вышел. Торопливо, как выходят из больницы, где очень долго умирает близкий человек.

Ну, оно ведь так и было.

Спустившись на пару этажей, я открыл дверь своей квартиры. Поставил пиво в холодильник.

Спать было рано.

Раньше, во времена интернета, можно было найти любое развлечение в сети. Потрепаться в чатах, поиграть в сетевуху, посмотреть кино. Сейчас с этим труднее.

Хотя компьютер у меня есть, куча старых игр и видео на дисках тоже. Если уж совсем по-олдовому – можно бумажную книгу почитать. Я себе натаскал из родительской квартиры, да и от прежних хозяев много чего осталось.

Еще можно выпить пива, помимо сегодняшней банки у меня была заначена еще одна.

В итоге я пошел в кабинет бывшего хозяина квартиры, где держал одежду, кое-какие припасы, а еще поставил турник, гири, параллетсы. Разделся до трусов и принялся качать пресс. Так, из упрямства, чтобы не заниматься фигней.

Тренироваться совсем не хотелось, и когда в дверь позвонили – я это занятие радостно прекратил. Набросил халат и пошел к дверям. В домофон не звонили, значит, это папа. Может, всё-таки решил выпить пива?

Я подумал, что с удовольствием выпью с ним по банке. Хотя, конечно, его сразу развезет, и он начнет вспоминать чудесные прежние годы…

Наверное, после визита к родителям у меня в голове что-то перемкнуло. Я даже в глазок не глянул. Сразу поднял засов и открыл.

Передо мной стояли жница Дарина и куколка Наська.

Я остолбенел.

Во-первых, от того, что консьерж меня не предупредил. Во-вторых, потому, что на дворе уже ночь, а ночью ни жницы, ни куколки не выходят. В-третьих, потому, что жители Гнезда вообще не ходят к людям в гости, ни днем, ни ночью.

Ну и, в довершение всего, они выглядели странно. У Дарины был порван рукав на левом плече – от локтя и до самой шеи. Кое-где чешуйки уже срослись, но в прорехе виднелась розовая незагорелая кожа, и это казалось очень неуместно. Контейнер с мутагенами Дарина поставила под дверь – наверное, даже жнице тяжело его таскать. Лицо было неподвижное, будто маска.

А Наська была перепачкана чем-то черным, особенно руки и лицо. Кровь или грязь? Или и то, и другое? Одного крокса не хватало, она стояла перекособоченная и тихо, беззвучно плакала.

– Ты сказал «заходи, если что», – произнесла Дарина. – Если что. Я зашла.

Она посмотрела на Наську и поправилась:

– Мы зашли.

Я отступил от двери, соображая, что же происходит. Спросил:

– А консьерж…

– Он уснул, – сказала жница. – Не волнуйся. С ним всё будет в порядке.

Дарина вошла, толкая куколку перед собой, потом втянула контейнер. Закрыла дверь, даже с засовом сама справилась. Снова посмотрела на меня.

– Мне надо идти. Можно, чтобы Наська побыла у тебя?