Мини-модель

– Что не сказалось отрицательно на ее гонорарах, – отбрила Римма Ивановна. – А еще с подиума в кино пришла Рози Хантингтон-Уайтли, сыгравшая главную героиню в третьей части «Трансформеров». Уроки актерского мастерства, кстати говоря, милой Рози давал ее бойфренд Джейсон Стэтхэм, тоже, между прочим, переквалифицировавшийся в актеры, только не из манекенщиков, а из спортсменов. Он был прыгуном в воду.

– Оригинальный кульбит, – оценила карьерный прыжок Стэтхэма Натка.

Жаль, Сенька в спорт не хочет…

– Я еще не закончила! – повысила голос Римма Ивановна. – Тайра Бэнкс, одна из самых успешных чернокожих моделей девяностых годов, за участие в популярных телесериалах и ток-шоу получила две премии «Эмми» и награду GLAAD Media Awards! Да что там говорить, я вам просто перечислю имена бывших манекенщиц, ныне актрис: Ким Бейсингер, Фрида Пинто, Шарлиз Терон, Холли Берри… А Милла Йовович до сих пор совмещает модельный бизнес и актерскую карьеру!

Тут же выяснилось, что у всех есть знакомые, более или менее тесно связанные с модельным бизнесом. У Риммы Ивановны – внучка подруги, удачно устроившаяся в международное модельное агентство и уехавшая работать в Париж. У Ольги – двоюродная племянница, ставшая вице-мисс детского конкурса «Краса Поволжья» в Саратове. У Милы – кошка соседки, выигравшая конкурс красоты на выставке домашних питомцев.

– И зря вы смеетесь, – обиделась Мила, когда на сообщение о конкурсе кошачьей красоты коллеги разразились дружным хохотом. – Магду – так кошку зовут – теперь в рекламе снимают, и платят за это ее хозяйке очень прилично!

– Не знаю про домашних животных, но ребенка можно отдать в школу юных киноактеров, – отсмеявшись, сказала Ольга. – В прошлом месяце в верстке был от них большой рекламный материал. Я так поняла, что главное – попасть к правильному продюсеру и в соответствующую категорию. Для съемок бывают нужны, например, мальчики девяти-десяти лет, определенного роста и телосложения, славянской внешности или, наоборот, азиатского типа. Кто подходит – тем прямая дорожка на экран, а остальным надо ждать, пока возникнет спрос на их типаж.

Они обсудили киноактеров, снова вспомнили голливудских красавчиков с их миллионами долларов, повздыхали, поспорили, кто на свете всех милее, всех румяней и белее. Логично перешли к конкурсам красоты, и Римма Ивановна завела свою любимую пластинку «Разве сейчас то-то? Вот раньше, помню, было то-то…». Этот основной зачин у нее никогда не менялся, о чем бы они ни говорили. Просто вместо условного «то-то» вставлялось нужное слово.

– Да разве сейчас конкурсы красоты? Вот раньше, помню, были конкурсы так конкурсы! – Римма Ивановна прикрыла глаза. – Ах, я ведь была на финале первого в нашей стране конкурса красоты в «Лужниках». Какой там был аншлаг! Милицейское оцепление, люди с рациями на каждом шагу, толпы зрителей…

– Вы участвовали в конкурсе красоты и дошли до финала?! – изумилась простодушная Мила.

Римма Ивановна покрутила пальцем у виска:

– Ты с ума сошла? Я тогда уже замужем была, да и кто бы меня отпустил на такой конкурс, это же было дико неприлично по тем временам. Хотя на самом деле все оказалось очень мило, конкурс талантов был вообще как в пионерском лагере…

– Так себе таланты оказались? – уточнила Натка, которую по понятным причинам живо интересовал этот вопрос.

– Ой, да какие там особые таланты у самых обычных красивых девушек. – Римма Ивановна пожала плечами. – Хотя в том конкурсе Оксана Фандера участвовала, будущая известная актриса. Говорят, именно ей хотели отдать победу, но в последний момент выяснилось, что девушка не москвичка, у нее была одесская прописка. А конкурс-то заявили как московский!

– И что? Прокатили Фандеру из-за какой-то там прописки? – не поверила Мила.

– Прописка в советское время была вещью очень важной, – объяснила ей старшая коллега. – И – да, Фандеру, как ты говоришь, прокатили. Еще одну девушку сняли с конкурса из-за неблагозвучной фамилии – Елена Дурнева ее звали. Не могла же быть первой красавицей советской столицы какая-то Дурнева! А третья барышня, когда проверили ее паспорт, оказалась вовсе не мисс – замужняя и с ребенком. И звание «Московская красавица – 1988» получила шестнадцатилетняя школьница Маша Калинина. Какая на нее обрушилась бешеная популярность, вы не представляете! Ее снимали для журнальных обложек, брали у нее интервью, девчонку моментально узнала вся страна!

– Круто, – вздохнула Мила.

– Да как сказать. – Римма Ивановна снова повела плечиком. – Некоторые решили, что Калинина победила по блату – мол, не случайно у нее та же фамилия, что и у «всесоюзного старосты»…

– У какого еще старосты? – снова влезла Мила.

– Ох, молодежь, ничего-то вы не знаете… Был такой видный государственный деятель в советское время – Михаил Калинин, так недоброжелатели записали Машу в его родственницы и прямо преследовали бедную девушку – квартиру ее родителей осаждали, Калининым даже пришлось поставить решетки на окна.

– А что с этой Машей теперь? Надо погуглить. – Натка потянулась открыть браузер.

– Не надо гуглить, я и так знаю, верстала заметку про русских эмигрантов в Америке, – остановила ее Ольга. – Мария Калинина, чтоб вы знали, живет и работает в США. Она туда уехала еще в советское время, была моделью, снялась в нескольких голливудских фильмах, но особой известности не получила и сейчас держит в Лос-Анджелесе собственную студию йоги. Нормальная баба, заслуживает уважения. Не спилась, не спуталась с каким-нибудь мафиози, не превратилась в клушу. Живет, работает – молодец!

– Да, раньше были такие красавицы, а сейчас что? Тьфу, а не красавицы, – снова затянула старую песню Римма Ивановна. – И то сказать, сейчас их кто выбирает? Конкурсов полно, а в жюри сплошь выскочки, жулики да бизнесмены, присматривающие себе любовниц помоложе. Вот в наше время были члены жюри – о-го-го, сплошь знаменитости, уважаемые люди. «Московскую красавицу – 1988» вел Леонид Якубович, а судили Ирина Скобцева, Илья Глазунов, Муслим Магомаев… Сам Михаил Задорнов девочкам на сцене вопросы задавал…

– О, Задорнова я знаю! – обрадовалась Мила. – И о чем он их спрашивал?

– Я уже не помню, но было забавно. – Римма Ивановна призадумалась, но помотала головой: – Нет, совсем не помню…