Останний день

– Хоть что-то запомнил из того, что я пыталась вложить в твою голову. – Погладила меня по плечу мама. – Приятно.

– И все-таки – Карл Августович промокнул лоб клетчатым платком, извлеченным из накладного кармана пиджака, – Марина Леонидовна, подумайте о том, что я сказал. Ваши работы чудо как хороши!

– А комиссионные будут меньше, чем для кого-либо, – снова передразнила Шлюндта Стелла, после чего я легонько пихнул ее локтем в бок. Мне только здесь и сейчас конфликта не хватало. – Валер, прекрати, это комплимент, а не подначка. Карл Августович – один из лучших экспертов не только в Москве, но и в Европе, его репутация безупречна, мнение – уважаемо, а услуги стоят крайне недешево. Я только что потенциальной свекрови скидку выбила, да такую, которая на вес золота. В буквальном смысле.

Мама и Карл Августович дружно рассмеялись, вот только подозреваю, что повод для веселья у каждого из них был свой.

– Ну а теперь, любезные дамы, я похищу у вас Валерия, – галантно заявил антиквар, цепко схватив меня за рукав пиджака. – Ненадолго, смею заверить. Нам надо кое-что обсудить.

– Мужчины и их дела, – сказала мама Стелле. – Все как всегда. Пойдем, моя дорогая, я представлю тебя гостям.

– А мы направимся в курительную комнату, – в тон ей произнес я. – Надеюсь, отец не слишком сильно станет возмущаться тем, что мы ее посетили.

– Не неси ерунды, – строго велела мне мама. – Это твой дом, им он был, им и останется. И все двери в нем для тебя всегда открыты.

– Ну, вообще-то именно туда он меня никогда и не пускал, – хмыкнул я, – в те времена, когда я там жил.

– А еще выпорол в шестнадцать лет, когда узнал, что ты сигары таскаешь, те, что ему с Кубы специально доставляли. И что, ты это тоже будешь до старости вспоминать?

Замечание было справедливым, потому от новых реплик я воздержался, прихватил за локоток тихонько смеющегося антиквара и, отвечая на приветствия гостей, направился в коридор, ведущий к курительной комнате.

– Я тобой, Валера, сегодня немного погордился, – сообщил Шлюндт, как только мы опустили свои зады в мягкие кресла, расположенные рядом с небольшим зеркальным столиком. Отец сам планировал это небольшое помещение, исходя из привычного для него минимализма. – Ты сам определил, кому принадлежит искомый предмет, без посторонней помощи. Это прекрасно! Впрочем, в твоей эрудиции я и не сомневался, ты все же научный работник, историк.

То ли правду говорит, то ли изощренно глумится. Никогда ничего с этим стариком не понятно.

– Повезло, – потупив взор, ответил ему я. – Это скорее случайность, чем закономерность. Тем более что знание истории предмета ничем не поможет в определении его текущего местоположения.

– Ну, с местоположением что-нибудь да придумается. – Хитро прищурился антиквар. – Ты же знаешь, что не бывает неразрешимых задач, какой-никакой, а ответ всегда найдется.

– Вы что-то знаете, – уверенно заявил я. – Верно?

– Ну-у-у-у… – Старичок сложил руки на животе и потешно завертел большими пальцами. – Может, да, может, нет. Не хочу тебя вводить в заблуждение или тешить надеждами, которые могут оказаться ложными, потому пока помолчу. Но, несмотря на это, все же попрошу тебя вот о чем: если кто-то из моих коллег-соискателей скажет, что сия брошь найдена, не сочти за труд, набери меня. Согласись, эта просьба не нарушает какие-либо соглашения и никак тебя не компрометирует.

– Да не вопрос, – ответил я. – Тем более что из всей нашей компании именно к вам я испытываю наибольшее доверие. Как-то так с самого начала повелось, и сейчас ничего не изменилось. Опять же с вами спокойно можно посидеть, поговорить, а то ведь эта подлунная публика ох какая разная бывает. Некоторые вон печень могут вырвать и на твоих глазах сожрать. Бр-р-р… Как вспомню, так вздрогну.

Лучшего случая сдержать слово, данное Ровнину, представить было нельзя. Ну и насолить Дормидонту тоже хотелось, что скрывать. Ясно же, что старичок, узнав подробности моей одиссеи недельной давности, вряд ли станет испытывать по отношению к вожаку волкодлаков хоть сколько-то добрые чувства. Не позволит он никому резать курочку, пока та несет золотые яйца. После того – сколько угодно, но сейчас – фигушки. И потом – я ему должен еще один клад, а со своим добром он не расстанется ни за какие коврижки, слишком уж жаден.

Так оно и вышло. Не могу сказать, что я хорошо изучил Шлюндта, это, на мой взгляд, вообще вряд ли кому-то под силу, но тех куцых наблюдений, что имелись у меня в активе, было достаточно для того, чтобы понять: он очень, очень сильно разозлился.

– Ну, Дормидонт, – нехорошо улыбаясь, произнес он, когда я наконец замолчал, – ну, псина облезлая, бесхвостая!

– Бесхвостая? – удивился я. – Почему?

– Потому что нет у него хвоста! – раздраженно ответил мне антиквар. – Отрезали его давным-давно под самый корешок, чтобы ума этой шавке в голову вложить. Вот только толку-то от сего? Зверь – он и есть зверь, нет у него ни мыслей, ни памяти. Ох, он у меня пожалеет о том, что сотворил!

– Вы поосторожнее, – посоветовал ему я. – Сотрудники Отдела ему, судя по всему, покровительствуют. Не просто же так они со мной договариваться начали о том, чтобы я не мстил. Просто были у меня такие мысли, и я их особо не скрывал. А они и так, и эдак, мол, под Луной всякое случается, если всех убивать, то скоро Земля опустеет. Вы же знаете, я парень мягкий, отходчивый, опять же они меня вроде как спасли, потому согласился все забыть.

– Странно это, – помолчав, произнес Шлюндт. – Не припоминаю я, чтобы дьяки эдак за кого-то вступались. По-правильному, они должны были всех там перебить без особых разговоров, а после спалить все, что горит. Нет, мой юный друг, что-то тут не так. Полагаю, ты стал частью очередной разработки, на которую они мастера. Собственно, в этом они все, для сыскных дьяков не существует Валер, Карлов, Стелл, есть только объекты, которые можно использовать для своих целей, и объекты, для подобного не пригодные. Первых имеет смысл оберегать и обхаживать, а судьба вторых никому из обитателей дома на Сухаревке не интересна. Непосредственно ты пока в первой категории, но это до поры до времени. Нет, такова их служба, так сказать, издержки профессии, но нам, простым людям, в те жернова власти лучше бы не попадать.