Путь искупления - Страница 10
Элизабет приготовилась действовать жестко, но ее отец угомонил тетку, а ее муж – в очередной раз – отказался писать заявление в полицию. Это было несколько лет назад, и преподобный до сих пор занимался их воспитанием.
– Он ведь никогда не отступается?
– Твой отец-то? Нет.
Элизабет посмотрела в окно.
– Он говорил что-нибудь про ту стрельбу?
– Нет, зайчик. Да и что он мог сказать?
Хороший вопрос, и Элизабет знала ответ. Как он отреагировал бы? Да просто обвинил бы ее в этих смертях, в том, что она вообще-то коп, для начала. Сказал бы, что один раз она уже обманула его доверие и что все плохое вытекает из того одного-единственного неверного решения: и подвал, и мертвые братья, и ее карьера…
– Он до сих пор не может смириться с жизнью, которую я избрала.
– Ну как же не может? Он ведь твой отец, и он тоскует…
– По мне?
– По лучшим временам, наверное. По тому, что когда-то было. Никакой мужчина не хочет, чтобы его ненавидела собственная дочь.
– Я не ненавижу его.
– Но и не прощаешь.
Элизабет не могла не признать правду. Она держалась на расстоянии, и даже когда они просто оказывались вдвоем в одной комнате, в ней тут же повисал отчетливый холодок.
– Ма, как вышло, что вы оба такие разные?
– На самом деле никакие мы не разные.
– Морщинки, когда вы смеетесь. Морщинки, когда вы хмуритесь. Одобрение. Осуждение. Вы настолько противоположны, что я диву даюсь, как это вы остаетесь вместе так долго! Просто поражаюсь. Правда поражаюсь.
– Ты несправедлива к своему отцу.
– Да ну?
– Ну что я могу сказать тебе, детка? – Ее мать отпила виски и улыбнулась. – Сердцу не прикажешь.
– Даже после стольких лет?
– Ну, может, с некоторых пор дело уже и не в сердце… Да, он может быть сложным, но лишь потому, что видит мир совершенно четко и ясно. Добро и зло, одна прямая дорога… Чем старше я становлюсь, тем больше спокойствия нахожу в подобной определенности.
– Господи, ты ведь изучала философию!
– Это была совершенно другая жизнь.
– Жила в Париже. Писала стихи.