Мы начинаем в конце - Страница 5
– Ты им не звонил.
Уок глядел вопросительно.
– В соцзащиту, говорю. Ты туда не звонил.
– А надо было.
Грусть в голосе. Будто Уок – предатель; либо Дачесс предаёт, либо значок свой полицейский.
– Но ты все равно звонить не станешь?
– Не стану.
Живот у него – аж рубашка трещит. Щеки толстые, румяные – как у балованного мальчишки, который ни в чем не знал отказа. Лицо открытое – невозможно представить, чтобы у человека с таким лицом были секреты. Стар всегда говорила, что Уок очень-очень хороший. Как будто в хорошести дело…
– Шла бы ты поспала.
Они сидели под дверью, пока не начали гаснуть последние звезды. Луна позабыла свое место. Бледнела, как пятно на новом дне, как напоминание о том, что минуло. Окно было прямо напротив них. Дачесс прижалась лбом к стеклу – к деревьям в больничном дворе, к виду на океан, к обрыву, который – она знала – вот как раз за этими деревьями. Запели птицы. Взглядом Дачесс скользила дальше, дальше, пока не выцепила с полдюжины колеблющихся точек на полпути к горизонту. Это были траулеры.
Уок откашлялся.
– Твоя мама… в том, что с ней, виноват мужчина?
– Мужчина всегда виноват. Без мужчины ни одна дрянь на свете не происходит.
– Это был Дарк?
Дачесс застыла.
– Не можешь мне сказать?
– Я – вне закона.
– Понял.
У Дачесс в волосах был бантик, и она его трепала, дергала. Слишком она худенькая, слишком бледненькая, думал Уок. Слишком красивая – вся в мать.
– Здесь, в больнице, только что малыш родился, – сменил тему Уок.
– И как его назвали?
– Не знаю.
– Ставлю пятьдесят баксов, что не Дачесс.
Уок осторожно рассмеялся.
– Ну да, имя у тебя редкое. Экзотическое. Ты в курсе, что поначалу твоя мама хотела назвать тебя Эмили?