Резонанс

Дрейфовавшие в небесной выси дирижабли остались позади, а потом я ощутил, как понемногу начинает прогревать изнутри непонятной природы тепло. Странное воздействие ощутили и остальные; то на одной машине, то на другой кто-нибудь перегибался через борт и принимался исторгать из себя полупереваренный обед. Мне – нормально.

Мало-помалу сделалось заметно витавшее впереди марево, воздух там словно светился, и смотреть на него стало неприятно, сразу начинало печь глаза. А в остальном – степь как степь: слева ровная как стол, справа холмистая, но и там, и там с пожелтевшей словно после долгой засухи травой.

Понемногу заломило кости и закрутило суставы, пересохла глотка, словно и не пил всего четверть часа назад. Ветер сделался сухим, он будто наждаком царапал кожу и заставлял прятать в ладонях лицо. Один из наших спутников грохнулся в обморок, и Лия принялась обмахивать его, но без толку. А столбы на обочинах всё мелькали и мелькали.

Двадцать… Семнадцать… Четырнадцать…

Когда впереди замаячило несколько приземистых строений, автоколонна съехала с дороги на укатанное колёсами поле к уже стоявшим там трёхосным машинам с вытянутыми кузовами, высокими сетчатыми вставками над бортами, открытыми кабинами и непривычно объёмными бензобаками, коих у каждого автомобиля оказалось по два.

Всех, кому стало плохо в дороге, а набралось таких человек десять, и ещё двое попросились с ними, сразу по прибытии на место погрузили в один из грузовиков и отправили обратно, даже не став пытаться привести в чувство и оказать первую помощь на месте.

– Отсеялись, – сказал Лев, бледный, потный и весь какой-то несчастный.

У меня и самого состояние напоминало ломку при сильнейшем гриппе, но сдаваться я не собирался. Возможно, очень скоро придёт сожаление о своей упёртости, такое случалось со мной не раз и не два, но сейчас даже мысли не возникло отказаться от инициации. Три изначальных причины – это и без того немало, а я помимо всего прочего до сих пор находился под сильнейшим впечатлением от действий оператора сверхэнергии на вокзале Зимска и во что бы то ни стало намеревался сравняться с ним, а то и превзойти.

И плевать на головную боль. Сейчас всё решится. Прямо сейчас!

Увы, это самое «прямо сейчас» никак не наступало и не наступало. Мужчина средних лет с двумя угольниками на шевроне хоть и распределил нас по машинам, но отдать команду на отправление ему не позволил караульный у шлагбаума.

– Сейчас не их время, господин старший лейтенант! – объявил он.

– Да ещё немного и они спекутся!

– У меня приказ!

Старший лейтенант на своём настаивать не стал и пожал плечами.

– Может, оно и к лучшему, – едва слышно проворчал он и отошёл.

Пришлось ждать. От нечего делать я повертел головой по сторонам, разглядел сразу несколько затянутых маскировочной сеткой зенитных точек, топливозаправщик и броневик рядом с ним, а немного дальше – причальную мачту дирижаблей. За шлагбаумом, точнее – сразу после столба с цифрой один, дорога раздваивалась: одно ответвление шло прямиком к Эпицентру, другое резко забирало вправо и начинало огибать источник сверхэнергии по широкой дуге.

А кругом – жёлтая степь и марево раскалённого воздуха над ней. И ещё – ярко-голубое небо. Чистое-чистое, глубокое-глубокое, без единого облачка. Неожиданно понял, что подобного оттенка не видел ни разу в жизни. Даже закружилась голова…

Лёва отбежал в сторону и согнулся в приступе рвоты, мы с Аркашей подхватили его под руки и помогли выпрямиться. Мне и самому стало как-то очень нехорошо, знобило и пересохла глотка, но накатившая после взгляда в небо слабость понемногу отступала, на ногах я стоял уверенно и твёрдо.

Бросил взгляд на девушек – те укрылись от палящих лучей в тени борта и, судя по всему, чувствовали себя неплохо.

– Внимание! – повысил голос старший лейтенант. – Стройся!

Пришлось изображать подобие неровной шеренги; на занятиях по военной подготовке нам влепили бы большой и жирный кол, но сейчас никто делать замечаний не стал. Стоим – уже хорошо.

– Отказ от претензий в случае гибели у всех родные подписали? Риск не слишком высок, но смотрите – ещё есть время передумать! – заявил вдруг старший лейтенант, выждал немного и махнул рукой на восток. – Это Западный луч, прямая дорога на Эпицентр! После прохождения инициации сможете продвигаться по нему непосредственно до своего витка. А сейчас вас повезут по спирали, это займёт куда больше времени, зато интенсивность излучения станет нарастать постепенно. По прямой от стартовой позиции до центра спирали тринадцать километров, а каждый из двенадцати витков приблизит к Эпицентру лишь на километр.

– А что придётся делать? – послышался девичий голос. – Нам ничего не объяснили!

– Ничего делать не придётся! Просто постарайтесь расслабиться! – ответил старший лейтенант, бросил взгляд на наручные часы и продолжил: – На западном направлении излучение самое слабое, на восточном – наоборот. Дорога проложена таким образом, что за южную дугу достигается пик интенсивности витка, а на северной оно остаётся неизменным. Традиционно окружность разделена на квадранты и румбы, последних – тридцать два.

– Румб – это направление на морском компасе! – выкрикнул кто-то из строя.