Око Мира

Судя по виду, Элам, Бан и Лем были готовы последовать за любым из них – или за обоими, если те между собой поладят. Однако Ранд положил руку Мэту на плечо и сказал:

– Погодите. Давайте сперва выслушаем ваши отличные идеи.

Перрин в знак согласия кивнул со значением.

Эгвейн вздохнула. Такое впечатление, будто Дэв и Мэт состязались, кто из них двоих в бóльшую неприятность влезет. Да и Ранд хоть с виду благоразумный, но когда появлялся в деревне, эта парочка нередко и его заодно в передряги втягивала. Перрина, кстати, тоже. И остальные трое готовы были поддержать любую забаву, которую предложат Мэт или Дэв.

Наверное, ей пора уходить. Вряд ли удастся незамеченной проследить за ними, чтобы выяснить, что они затевают. Эгвейн скорее умрет, чем позволит Ранду подумать, будто она подглядывает, словно какая-нибудь дура с куриными мозгами. «Так я ничего и не узнала», – расстроилась Эгвейн.

Когда девочка возвращалась вдоль изгороди туда, где оставила ведро, мимо нее проследовал Даннил Левин; он явно направлялся к дальнему концу загона для овец. В свои тринадцать Даннил был худее Ранда, а его длинный нос походил на клюв. Эгвейн помедлила у ведра, прислушиваясь. Поначалу ей ничего не было слышно, кроме глухого бормотания. А потом…

– Меня зовет мэр? – воскликнул Мэт. – Почему меня?! Я ничего не сделал!

– Он зовет вас всех, срочно, – ответил Даннил. – На вашем месте я бы поторопился.

Эгвейн поскорей схватила ведро и неспешно зашагала прочь от загонов, обратно к реке. Вскоре мимо девочки в том же направлении торопливо прошли Ранд и остальные мальчишки. Эгвейн проводил их едва заметной улыбкой. Если ее отец за кем-то посылает, попробуй не прийти. Даже Круг женщин понимал, что Бранделвин ал’Вир не тот человек, с кем можно шутки шутить, и воспринимать его слова надо серьезно. Эгвейн этого знать не полагалось, но она разок подслушала, как миссис Лухан с миссис Айеллин и с несколькими другими женщинами жаловались ее матери на упрямство отца и советовали, как матери нужно с этим поступать. Эгвейн позволила мальчишкам уйти немного вперед – совсем чуть-чуть – и зашагала быстрее, чтобы не отставать.

– Не пойму, – пробурчал Мэт, когда мальчишки приблизились к группе сельчан, занятых стрижкой овец. – Бывает, мэр узнаёт о том, что я делаю, еще в тот момент, когда я это делаю. И мать – тоже. Как так получается?

– Твоей матери, наверное, Круг женщин сообщает, – ответил Дэв. – Они все видят. А мэр есть мэр.

Остальные мальчишки угрюмо закивали.

Впереди Эгвейн приметила своего отца, дородного мужчину с редеющими седыми волосами. Рукава рубашки у него были закатаны по локоть, в зубах он сжимал трубку, а в руке держал набор ножниц для стрижки овец. Шагах в десяти от стригалей Эгвейн заметила миссис Коутон – матушку Мэта. Она внимательно следила за приближавшимися ребятами, слева и справа от нее стояли дочки Бодевин и Элдрин. Натти Коутон была невозмутима и сдержанна, какой и должна быть женщина, у которой такой сыночек, как Мэт; она стояла и удовлетворенно улыбалась, почти такие же улыбки играли на губах у Бодевин и Элдрин, и наблюдали они за Мэтом вдвое внимательней. Боде была слишком мала, чтобы ей позволили носить воду, да и Элдрин придется ждать этого по меньшей мере два года. «Ранд с друзьями, должно быть, совсем слепые!» – подумала Эгвейн. Любой, имеющий глаза, сообразил бы, как именно миссис Коутон узнает о проделках Мэта.

Когда мальчишки подошли к отцу Эгвейн, миссис Коутон и ее дочери смешались с толпой. Похоже, никто из мальчишек ее так и не заметил. Их взоры были устремлены на мэра, больше ни на кого. За исключением Мэта, у всех был настороженный вид, Мэт же широко ухмылялся, отчего откровенно выглядел виноватым. Отец Ранда поднял голову и бросил на него взгляд поверх овцы, над которой трудился; в этом взгляде была улыбка, от которой Ранд стал не так походить на цаплю, собравшуюся взлететь.

Эгвейн принялась предлагать воду работникам, занимавшимся стрижкой овец вместе с ее отцом. Все они входили в Совет деревни. Единственный, кто отдыхал, привалившись спиной к камню, на половину человеческого роста торчавшему из земли, был мастер Коул. Такой же старый, как Мудрая, если не старше, он сохранил на голове волосы, пусть и совершенно седые. Остальные стригли овец, и шерсть сходила с животных плотными белыми полосами. Мастер Буйе – угловатый, подвижный кровельщик, – орудуя ножницами, ворчал что-то себе под нос, и за то время, что он трудился над одной овцой, остальные успевали остричь двух; но все, по-видимому, ушли с головой в работу. Когда стригаль заканчивал стрижку, он отпускал овцу, и ее тут же забирал и отгонял в сторону кто-нибудь из мальчишек, а взамен ему подводили другую. Чтобы оправдать свое присутствие тут, Эгвейн нарочно шла медленно. Нисколько она не отлынивает от работы; просто ей хочется знать, что будет дальше.

Ее отец, поджав губы, с минуту изучал мальчишек, потом сказал:

– Ладно, парни, знаю, вы хорошо работали. – (Мэт бросил озадаченный взгляд на Ранда, а Перрин неловко пожал плечами. Ранд просто кивнул, впрочем неуверенно.) – Так что я подумал, что сейчас самое время для той истории, которую я вам обещал, – закончил отец.

Эгвейн ухмыльнулась. Ее отец рассказывал истории лучше всех.

Мэт выпрямился:

– Хочу историю с приключениями. – На сей раз он взглянул на Ранда вызывающе.

– Я хочу про Айз Седай и Стражей! – поспешно сказал Дэв.

– А я хочу с троллоками, – произнес Мэт, – и… и… и про Лжедракона!

Дэв открыл и снова закрыл рот, так и не вымолвив ни слова. Однако устремил на Мэта сердитый взгляд. Лжедракона ему крыть было нечем, он это понимал.

Отец Эгвейн усмехнулся:

– Ребятки, я не менестрель. Таких историй я не знаю. Тэм, а ты не расскажешь? Может, попробуешь?